"Лексика ненависти"к евреям в дореволюционной России

       Самым популярным периодическим изданием России конца XIX - начала XX века, был журнал «Нива», позиционирующий себя как журнал для семейного чтения и ориентирующийся на буржуазного и мещанского обывателя. К 1904 году количество подписчиков «Нивы» достигло 275 тысяч – тогда во всём мире изданий с таким тиражом было немного, и это уникальный показатель для полуграмотной дореволюционной России.
     И вот вам одна из причин огромного количества еврейских погромов в Российской империи в те времена – когда российские журналы печатали подобные статьи, то было бы удивительно, если бы еврейских погромов не было.
     И это не политическая статья, художественная – всего-навсего описание рисунка академика Петербургской Академии Художеств Владимира Маковского из №8 журнала «Нива» за 18 февраля 1870 года. Читайте и наслаждайтесь.

      «Прошло почти восемь веков над Русью, с тех пор как усилившееся племя иудино, темными спекуляциями хитрого ума, успело в стольном Киеве возбудить к себе народную ненависть. С тех пор многое переменялось в жизни народа русского. Центр тяготения с юга переходил в три пункта северной территории отечества: успел угаснуть дом Рюриковичей, сложилась, окрепла, воцарилась, развилась окончательно Москва и должна была уступить место созданию Петра I — своей преемнице, а чада израилевы на Руси не перестают держать в своих руках своих известный вид торговли в больших городах — хлам.

.
     На рынках столичных, в тряпичном ряду, жидовки — непременная принадлежность характерной картины, без них немыслимой и утрачивающей всю свою обаятельность для своего класса покупщиц. В то время когда дщери иудейские шныряют с задних крылец по знакомым домам мотовок, указывая пальцем положительно, следят за ходом всякого рода дешевых продаж.
     Вот — пара этих «цесных» возвращаются, поверяя друг другу виды на барыши от совершенной ими выгодной закупки всякого рода утварей и вещей, казалось бы негодных ни на какое употребление. Не так думает еврей-промышленник. На этом негодном основывает он, редко ошибаясь в расчете, виды на верный сбыт с барышом баш на баш. Не думайте, что затруднит его или заставит задуматься приобретение рядом: тростей, старинной шпаги с треуголкою, лейки, сундука, портрета казачьего офицера ему решительно ненавистного, картонки и подноса металлического сомнительной пробы.
     Нимало. Вот уже младший, длинный Йосель, присев на корточки, со сладкой котовской улыбкой, на ломаном жаргоне своем, высчитывает престарелому Хаиму: сколько процентов в семидневный срок, до будущего пятка, даст этот разнокалиберный набор.
     Что касается до тюфяков, на которых восседает смиренный Ванюха, лениво держа вожжи своей косматой кобылки, то они назначены в подарок от щедрого Хаима своей невестке Зарке, подруге жизни его ненаглядного дальнозоркого Йоселя. Приятное с полезным — тенденция буквально, хотя по своему, исполняемая каждым из евреев лично для себя, а потом для своего племени.
     Что бы казалось невиннее такой логики? Все дело в разности взглядов ваших с еврейскими. Крепко заставляет задуматься сценка, схваченная Маковским, и много серьезного может навеять она, как повнимательнее вглядишься в два лица евреев, их покупки и беззаботный тип православного мужичка-извозчика».

.
     В дореволюционной России грамотные читали и неграмотным пересказывали такие статьи про «усилившееся племя иудино». Ну как тут после этого «православному мужичку Ванюхе» не взять в руки кистень, и не пойти громить «цесных Йоселя, Хаима и Зарку»?

     Впрочем, и спустя полтора века в России мало что поменялось – народу главное указать, кто нынче назначен на роль «ненавистного племени»: полтора века назад это были евреи, вчера грузины, сегодня украинцы. Кто завтра?