Сейчас отделом народонаселения ООН ежегодно публикуются доклады, в которых отмечается «беспрецедентный процесс в истории человечества» – население Земли стремительно взрослеет.
Каждый девятый житель планеты старше 60 лет, каждую секунду в мире свое шестидесятилетие отмечают два человека, а через 30-40 лет, согласно прогнозам, этот возрастной порог перешагнёт каждый пятый гражданин Земли. И по данным ООН, уже к 2050 году их в мире будет больше, нежели 15-летних подростков.
Каждый девятый житель планеты старше 60 лет, каждую секунду в мире свое шестидесятилетие отмечают два человека, а через 30-40 лет, согласно прогнозам, этот возрастной порог перешагнёт каждый пятый гражданин Земли. И по данным ООН, уже к 2050 году их в мире будет больше, нежели 15-летних подростков.
.
Широко известен афоризм, который приписывают то Б. Дизраэли, то У. Черчиллю, то фон Бисмарку, то Б. Шоу, «У того, кто в шестнадцать лет не был либералом, нет сердца; у того, кто не стал консерватором к шестидесяти, нет головы». Отсюда нет ничего странного в том, что в мировом обществе усиливается запрос на политических лидеров нового консервативного толка – этого требует политические взгляды «взрослеющих» избирателей.
В Германии это – Ангела Меркель, в Великобритании – это Дэвид Кэмерон, в России – это Владимир Путин, который в последнее время все чаще признается символом консерватизма по всему миру. К нему есть претензии и с ним спорят, но именно Путин стал в последнее время одним из олицетворений нового консерватизма.
Широко известен афоризм, который приписывают то Б. Дизраэли, то У. Черчиллю, то фон Бисмарку, то Б. Шоу, «У того, кто в шестнадцать лет не был либералом, нет сердца; у того, кто не стал консерватором к шестидесяти, нет головы». Отсюда нет ничего странного в том, что в мировом обществе усиливается запрос на политических лидеров нового консервативного толка – этого требует политические взгляды «взрослеющих» избирателей.
В Германии это – Ангела Меркель, в Великобритании – это Дэвид Кэмерон, в России – это Владимир Путин, который в последнее время все чаще признается символом консерватизма по всему миру. К нему есть претензии и с ним спорят, но именно Путин стал в последнее время одним из олицетворений нового консерватизма.
.
При этом консерватизм российского лидера следует отличать от ретроградства как «стремления вспять» и враждебности к нововведениям – иногда консерватизм Путина оказывается даже более гибким и подвижным, чем консерватизм других мировых политических лидеров.
Примером этого в уходящем политическом сезоне на мировой арене, стала работа Москвы на ближневосточном направлении. Предложения Путина, направленные на мирное разрешение сирийского конфликта, оказались наиболее сбалансированными, рациональными, и консервативными, одновременно. Предложенная Путиным ненасильственная модель решения сирийского вопроса, это и есть признак консерватизма – ставка на укрепление безопасности мирового государственного и общественного порядка.
При этом консерватизм российского лидера следует отличать от ретроградства как «стремления вспять» и враждебности к нововведениям – иногда консерватизм Путина оказывается даже более гибким и подвижным, чем консерватизм других мировых политических лидеров.
Примером этого в уходящем политическом сезоне на мировой арене, стала работа Москвы на ближневосточном направлении. Предложения Путина, направленные на мирное разрешение сирийского конфликта, оказались наиболее сбалансированными, рациональными, и консервативными, одновременно. Предложенная Путиным ненасильственная модель решения сирийского вопроса, это и есть признак консерватизма – ставка на укрепление безопасности мирового государственного и общественного порядка.
.
Но консерватизм Путина следует отличать и от неоконсерватизма – идеологии части американских политиков, которые выступают за использование экономической и военной мощи США для победы над враждебными к Америке режимами и установление в этих государствах демократии (в американской журналистике и политологии за такими политиками закрепился термин «неокон»).
Путин здесь выступает последовательным противников «внесения демократии на броне танков» и сторонников soft power («мягкая сила»), термином, означающим форму политической власти, способность добиваться желаемых результатов на основе оперирования убедительными и рациональными аргументами, в отличие от «жёсткой силы», которая подразумевает принуждение.
Также от американских «неоконов», Путина отличает защита традиционных семейных ценностей во внешней политике, которая также носит неагрессивный характер soft power.
Но консерватизм Путина следует отличать и от неоконсерватизма – идеологии части американских политиков, которые выступают за использование экономической и военной мощи США для победы над враждебными к Америке режимами и установление в этих государствах демократии (в американской журналистике и политологии за такими политиками закрепился термин «неокон»).
Путин здесь выступает последовательным противников «внесения демократии на броне танков» и сторонников soft power («мягкая сила»), термином, означающим форму политической власти, способность добиваться желаемых результатов на основе оперирования убедительными и рациональными аргументами, в отличие от «жёсткой силы», которая подразумевает принуждение.
Также от американских «неоконов», Путина отличает защита традиционных семейных ценностей во внешней политике, которая также носит неагрессивный характер soft power.
.
В рейтинге Forbes за 2013 год восемь человек из первой десятки политиков можно смело назвать консерваторами, и с ростом возраста жителей Земли, это явно не предел. Так что будущее за консерваторами типа Путина.
В рейтинге Forbes за 2013 год восемь человек из первой десятки политиков можно смело назвать консерваторами, и с ростом возраста жителей Земли, это явно не предел. Так что будущее за консерваторами типа Путина.