Продолжение поста , в которой прелюбодеяние одного из супругов, являлось главной причиной расторжения брака наших предков. Рассмотрим-ка его детальнее.
.
Прелюбодеяние, т. е. «половое совокупление одного из супругов с лицом сторонним – все равно, состоящим в браке или не состоящим» (Мейер Д.И. «Русское гражданское право», СПб, 1864г.) требовалось доказать, а это было делом нелегким – даже чистосердечное признание виновного не принималось во внимание, если оно не сопровождалось другими доказательствами или не согласовалось с обстоятельствами дела.
Иногда выходило забавно. Вот история из российских газет начала XX века: «В П-ской духовной консистории разбиралось дело о разводе по прелюбодеянию. Налицо были свидетели — очевидцы самого факта…
Показания сходились. Однако суд решил: ввиду того, что свидетелями были офицер и горничная, то есть люди разного общественного положения, не придать значения свидетельским показаниям и, несмотря на признание ответчика, факта прелюбодеяния не признать…
Ответчик, пережив позор самого дела, возмущённый таким решением, подал в консисторию прошение, в котором просил командировать в назначенное время и место секретаря консистории и одного из членов её для того, чтобы при них, как имоверных свидетелях, совершить акт прелюбодеяния».
Прелюбодеяние, т. е. «половое совокупление одного из супругов с лицом сторонним – все равно, состоящим в браке или не состоящим» (Мейер Д.И. «Русское гражданское право», СПб, 1864г.) требовалось доказать, а это было делом нелегким – даже чистосердечное признание виновного не принималось во внимание, если оно не сопровождалось другими доказательствами или не согласовалось с обстоятельствами дела.
Иногда выходило забавно. Вот история из российских газет начала XX века: «В П-ской духовной консистории разбиралось дело о разводе по прелюбодеянию. Налицо были свидетели — очевидцы самого факта…
Показания сходились. Однако суд решил: ввиду того, что свидетелями были офицер и горничная, то есть люди разного общественного положения, не придать значения свидетельским показаниям и, несмотря на признание ответчика, факта прелюбодеяния не признать…
Ответчик, пережив позор самого дела, возмущённый таким решением, подал в консисторию прошение, в котором просил командировать в назначенное время и место секретаря консистории и одного из членов её для того, чтобы при них, как имоверных свидетелях, совершить акт прелюбодеяния».
.
«Устав духовных консисторий» (ст. 249) разделял доказательства прелюбодеяния на две группы – главные и прочие: «Главными доказательствами преступления должны быть признаны:
а) показания двух или трех очевидных свидетелей, и
б) прижитие детей вне законного супружества, доказанное метрическими актами и доводами о незаконной связи с посторонним лицом.
Затем прочие доказательства: письма, обнаруживающие преступную связь ответчика, показания свидетелей, не бывших очевидцами преступления, но знающих о том по достоверным сведениям или по слухам; показания обыскных людей о развратной жизни ответчика и другие - только тогда могут иметь свою силу, когда соединяются с одним из главных доказательств…».
Другими словами, нет свидетелей прелюбодеяния или незаконных детей – нет и прелюбодеяния, а значит нет и развода. А наиболее известным историческим примером этого сомнительного постулата, является дело о расторжении брака великого русского полководца Александра Васильевича Суворова.
«Устав духовных консисторий» (ст. 249) разделял доказательства прелюбодеяния на две группы – главные и прочие: «Главными доказательствами преступления должны быть признаны:
а) показания двух или трех очевидных свидетелей, и
б) прижитие детей вне законного супружества, доказанное метрическими актами и доводами о незаконной связи с посторонним лицом.
Затем прочие доказательства: письма, обнаруживающие преступную связь ответчика, показания свидетелей, не бывших очевидцами преступления, но знающих о том по достоверным сведениям или по слухам; показания обыскных людей о развратной жизни ответчика и другие - только тогда могут иметь свою силу, когда соединяются с одним из главных доказательств…».
Другими словами, нет свидетелей прелюбодеяния или незаконных детей – нет и прелюбодеяния, а значит нет и развода. А наиболее известным историческим примером этого сомнительного постулата, является дело о расторжении брака великого русского полководца Александра Васильевича Суворова.
.
Согласно Указу императрицы Елизаветы I от 13 декабря 1744 года, разводы «знатных персон» поступали на «высочайшее усмотрение». И вот после пяти лет брака, в сентябре 1779 года, 49-летний генерал-поручик Суворов возбудил дело о разводе со своей супругой, 29-летней Варварой Ивановной, подав Екатерине II челобитную следующего содержания:
«… сперва оная Варвара, отлучаясь своевольно от меня, употребляла тогда развратные и соблазнительные обхождения <…> предалась неистовым беззакониям явно с двоюродным племянником моим С-Петербургского полка премьер-майором Николаем Сергеевым сыном Суворовым, таскаясь днём и ночью под видом якобы прогуливания, без служителей, а с одним означенным племянником одна по броворам, пустым садам и по другим глухим местам как в означенном местечке, равно и в Крыму в 1778 году, в небытность мою в квартире, тайно от неё был пускаем в спальню, а потом и сего года по приезде её в Полтаву оный же племянник жил при ней до 24 дней непозволительно, о каковых её поступках доказать и уличить свидетелями могу <…>
И для того, дабы высочайшим Вашего императорского величества указом повелено было сие моё прошение в славянской духовной консистории принять и по изъяснённым причинам о разводе моём с вышепрописанною женою и о дозволении в другой брак поступить, на основании правил св.отцов и вашего величества указов учинить рассмотрение…»
Императрица передала дело о разводе в Славянскую духовную консисторию (это в Полтаве, где Суворов тогда командовал Малороссийской дивизией), но супругов помирила. И полководец вскоре обратился к архиепископу Славянскому и Херсонскому Никифору с просьбой «остановить временно разводное дело».
Согласно Указу императрицы Елизаветы I от 13 декабря 1744 года, разводы «знатных персон» поступали на «высочайшее усмотрение». И вот после пяти лет брака, в сентябре 1779 года, 49-летний генерал-поручик Суворов возбудил дело о разводе со своей супругой, 29-летней Варварой Ивановной, подав Екатерине II челобитную следующего содержания:
«… сперва оная Варвара, отлучаясь своевольно от меня, употребляла тогда развратные и соблазнительные обхождения <…> предалась неистовым беззакониям явно с двоюродным племянником моим С-Петербургского полка премьер-майором Николаем Сергеевым сыном Суворовым, таскаясь днём и ночью под видом якобы прогуливания, без служителей, а с одним означенным племянником одна по броворам, пустым садам и по другим глухим местам как в означенном местечке, равно и в Крыму в 1778 году, в небытность мою в квартире, тайно от неё был пускаем в спальню, а потом и сего года по приезде её в Полтаву оный же племянник жил при ней до 24 дней непозволительно, о каковых её поступках доказать и уличить свидетелями могу <…>
И для того, дабы высочайшим Вашего императорского величества указом повелено было сие моё прошение в славянской духовной консистории принять и по изъяснённым причинам о разводе моём с вышепрописанною женою и о дозволении в другой брак поступить, на основании правил св.отцов и вашего величества указов учинить рассмотрение…»
Императрица передала дело о разводе в Славянскую духовную консисторию (это в Полтаве, где Суворов тогда командовал Малороссийской дивизией), но супругов помирила. И полководец вскоре обратился к архиепископу Славянскому и Херсонскому Никифору с просьбой «остановить временно разводное дело».
.
Но в мае 1784 года Суворов подал уже прямо в Святейший Синод повторное прошение «о разводе первым браком с женою моею, Варварой Ивановой дочерью, в рассуждении чинимого ею прелюбодеяния». В своем послании великий полководец пожаловался иерархам РПЦ: «...будучи прощена, она мною принята была по-прежнему в сожитие, но, наруша свою клятву, сделала прелюбодеяние с Казанского пехотного полка секунд-майором Иваном Ефремовым сыном Сырохновым...».
Видимо Варваре Ивановне «везло» на майоров, но члены Синода, рассмотрев дело, в разводе отказали «по причине отсутствия свидетелей и иных крепких доводов». Через три месяца после подачи разводного прошения, у Варвары родился сын, Аркадий, которого Суворов 11 лет отказывался признавать, сомневаясь в своем отцовстве.
Но в мае 1784 года Суворов подал уже прямо в Святейший Синод повторное прошение «о разводе первым браком с женою моею, Варварой Ивановой дочерью, в рассуждении чинимого ею прелюбодеяния». В своем послании великий полководец пожаловался иерархам РПЦ: «...будучи прощена, она мною принята была по-прежнему в сожитие, но, наруша свою клятву, сделала прелюбодеяние с Казанского пехотного полка секунд-майором Иваном Ефремовым сыном Сырохновым...».
Видимо Варваре Ивановне «везло» на майоров, но члены Синода, рассмотрев дело, в разводе отказали «по причине отсутствия свидетелей и иных крепких доводов». Через три месяца после подачи разводного прошения, у Варвары родился сын, Аркадий, которого Суворов 11 лет отказывался признавать, сомневаясь в своем отцовстве.
Александр Васильевич Суворов. Варвара Ивановна Суворова.
.
Официальный развод в те времена часто заменяли фактическим – супруги просто разъезжались. Правда, при этом для мужей существовал один минус: они несли на себе бремя материальной ответственности за своих жен, и отвечали по их долгам.
Суворов разъехался с супругой, назначив ей пенсион в 1200 рублей ежегодно (увеличив его затем до 3 тыс., а потом по настоянию Павла I – до 8 тыс.), и больше с ней никогда не виделся. Павел I хотел было заставить Суворова погасить еще и долги графини, но тут генералиссимус занял глухую оборону и неколебимо держал ее до самой своей кончины в 1800 году.
Суворов так желал развода, что в начале 1799 года даже обратился к Павлу с просьбой разрешить ему постричься в монахи (что гарантировало развод), но император ему отказал. А еще после 1784 года он никогда не называл Варвару Ивановну по имени, а исключительно неприличным словом, которую я стесняюсь тут повторить. Помянул Александр Васильевич свою супругу этим нехорошим словом даже на смертном одре, где по традиции отпускаются все обиды и прегрешения.
Так что когда говорят, что генералиссимус Суворов победил во всех битвах – не верьте, одно сражение он проиграл.
Официальный развод в те времена часто заменяли фактическим – супруги просто разъезжались. Правда, при этом для мужей существовал один минус: они несли на себе бремя материальной ответственности за своих жен, и отвечали по их долгам.
Суворов разъехался с супругой, назначив ей пенсион в 1200 рублей ежегодно (увеличив его затем до 3 тыс., а потом по настоянию Павла I – до 8 тыс.), и больше с ней никогда не виделся. Павел I хотел было заставить Суворова погасить еще и долги графини, но тут генералиссимус занял глухую оборону и неколебимо держал ее до самой своей кончины в 1800 году.
Суворов так желал развода, что в начале 1799 года даже обратился к Павлу с просьбой разрешить ему постричься в монахи (что гарантировало развод), но император ему отказал. А еще после 1784 года он никогда не называл Варвару Ивановну по имени, а исключительно неприличным словом, которую я стесняюсь тут повторить. Помянул Александр Васильевич свою супругу этим нехорошим словом даже на смертном одре, где по традиции отпускаются все обиды и прегрешения.
Так что когда говорят, что генералиссимус Суворов победил во всех битвах – не верьте, одно сражение он проиграл.
.
Александр Васильевич Суворов, по юридической безграмотности своей, не догадался нанять для суда «достоверных лжесвидетелей прелюбодеяния» (а такая практика в те времена существовала), потому и проиграл свой бракоразводный процесс.
Тогда, по образному выражению дореволюционных юристов, нужно было кому-то видеть (или показать под присягой, что видел), как «ключ находился в замке». А если не менее двух человек свечки при этом не держали, то и адюльтера нет: пилите рога, в разводе отказано.
Продолжение следует – в следующий раз поговорим о таком основании для развода в Российской империи, как безвестное отсутствие супруга.
Александр Васильевич Суворов, по юридической безграмотности своей, не догадался нанять для суда «достоверных лжесвидетелей прелюбодеяния» (а такая практика в те времена существовала), потому и проиграл свой бракоразводный процесс.
Тогда, по образному выражению дореволюционных юристов, нужно было кому-то видеть (или показать под присягой, что видел), как «ключ находился в замке». А если не менее двух человек свечки при этом не держали, то и адюльтера нет: пилите рога, в разводе отказано.
Продолжение следует – в следующий раз поговорим о таком основании для развода в Российской империи, как безвестное отсутствие супруга.